Театр. Чувства навзрыд.

Разбитая любовь. Что с ней поделать? Оплакивать? Скрывать ее за колкими шутками, упреками? Отдать ей дань через воспоминания? Бросьте. С ней ничего уже не поделаешь. Остается, разве что, пересказать ее…

Я сегодня почти опоздала в театр. Забежала, заняла первое место от выхода, быстро сняла пальто. Глаза еще не успели привыкнуть к темноте, как спектакль начался.

Стулья, звук проезжающих поездов, разговоры о прошлом. Это знакомо всем, кто хоть раз встречался с бывшим возлюбленным. Кто пытался скрыть дрожь в руках, вертя между пальцами букет, или теребя бокал. Кто повышал голос и отворачивался, чтобы не заплакать, или не обнять…

Я редко плачу. Довольно редко. И во все мои прошлые истории дверь давно закрыта. Но на спектакле Anonimul veneţian, в театре им. М. Еминеску, который играли для нас Андрей Порубин и Маргарета Пынтя… не заплакать не получалось.

Что может быть трогательней, чем любовь и смерть в одном спектакле?

В этот раз я почти не открывала блокнот. В темноте зала не хотелось опускать глаз. На сцене разбилась вдребезги чья-то любовь. Кто пишет в такие моменты?

Те, которых мы любили никогда не станут действительно чужими. Разве что, когда воспоминания уже умерли. Хоть краешком сердца мы будем любить историю, которую прожили вместе…

Творческого человека любить тяжело. Он гениален и эмоционален, а значит невыносим.

Я плачу как маленькая. Я плачу как взрослая.

Иногда мне не хочется досматривать грустные фильмы. Тогда финал лишь угадывается. В театре хочется просить их все переиграть. Чтобы вернуться домой со светлым чувством, что чья-то любовь оказалась счастливой.

P.S. Не знаю, кто еще густо красит глаза, собираясь на грустную пьесу?